В статье автор анализирует вопросы, возникающие у субъектов оперативно-розыскной деятельности при использовании результатов ОРД в процессе доказывания по уголовным делам. Рассмотрены аспекты, связанные с формированием доказательств на основании результатов оперативно-розыскной деятельности, требования к таковым, а также практика применения уголовного-процессуального законодательства.

Ключевые слова: оперативно-розыскная деятельность, уголовное судопроизводство, доказательства, оперативно-розыскные мероприятия.

Институт использования результатов оперативно-розыскной деятельности в доказывании по уголовным делам всегда выступал одним из важных элементов правоохранительной деятельности, политика которой определяется исключительно государством. Целью данной деятельности является борьба с преступностью, ее профилактика и пресечение.

Рассматриваемые в данной работе положения основываются на целях и задачах оперативно-розыскной деятельности, закрепленных в ст. 2 Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности» [1]. Считаем, что данный вид деятельности имеет смысл только во взаимодействии с уголовно-процессуальной.

Анализ положений Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности» свидетельствует о том, что данная деятельность не обладает автономным статусом, направлена на обеспечение потребностей уголовного процесса и носит вспомогательную функцию. Правовая природа данной деятельности заключается в создании информационной и организационной основы для процессуальных действий в рамках расследования преступлений. Положения ст. 74 УПК РФ закрепляют исчерпывающий перечень доказательств в уголовном судопроизводстве. Согласно ст. 89 УПК РФ, результаты оперативно-розыскных мероприятий не могут быть использованы в качестве доказательств по уголовному делу, если они не соответствуют установленным законом критериям допустимости [2].

При этом ст. 11 Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности» предусматривает возможность применения таких данных в уголовном процессе при условии их соответствия процессуальным требованиям [1].

Таким образом, законодательство устанавливает запрет на использование неправомерно полученных сведений, одновременно допуская их применение в доказывании при соблюдении процессуальных норм.

Указанная норма была предметом рассмотрения Конституционного суда Российской Федерации. В своем Определении от 04.02.1999 г. № 18-О Конституционный суд подтвердил, что положения, содержащиеся в ст. 11 указанного Федерального закона, не нарушают конституционные права граждан [3].

Информация, полученная в ходе оперативно-розыскных мероприятий, может быть признана доказательствами по уголовному при соблюдении трех ключевых условий. Во-первых, ее содержание должно непосредственно касаться обстоятельств, подлежащих установлению в рамках конкретного уголовного дела. Во-вторых, процедуры сбора, анализа и интерпретации данных должны соответствовать процессуальным стандартам, закрепленным ст. 17, 88 УПК РФ и иными нормами, регламентирующими работу с доказательствами. В-третьих, требуется обеспечить конфиденциальность лиц, участвовавших в проведении ОРМ.

Положения ст. 11 УПК РФ устанавливают, что сведения, имеющие значение для уголовного дела, полученные в ходе оперативно-розыскных мероприятий, изначально не обладают процессуальным статусом доказательств, так как не соответствуют требованиям ст. 84 УПК РФ [2]. Ключевым аспектом в данной правовой конструкции выступает определение условий и процедуры процессуальной легализации такой информации, обеспечивающей ее трансформацию в полноценные доказательства, отвечающие критериям допустимости, относимости и достоверности.

Считаем, что при осуществлении уголовного-процессуального доказывания дознаватель или следователь обязан провести комплексную оценку результатов оперативно-розыскной деятельности по следующим критериям, определенным положениям УПК РФ: относимость (установление связи с предметом доказывания); допустимость (соблюдение норм ФЗ № 144-ФЗ «Об оперативно-розыскной деятельности» [5] при проведении ОРМ, а также правил ст. 75 УПК РФ); достоверность (проверка объективности и точности сведений путем проведения следственных действий).

Таким образом, трансформация результатов ОРД в доказательства возможна исключительно через их «легализацию» путем проведения следственных действий. Как подчеркивает А. И. Винберг, фактические данные, переданные оперативными подразделениями, подлежат двойной верификации: первичной — в рамках ОРД и вторичной — в процессе уголовно-процессуальной деятельности [11, с. 149].

Трансформация результатов оперативно-розыскной деятельности в доказательства возможна исключительно через их процессуальную легализацию посредством оформления протоколов следственных действий (например, осмотра предметов, изъятых в ходе ОРМ, — ст. 177, 183 УПК РФ).

Как правило, для признания результатов оперативно-розыскной деятельности в качестве допустимых доказательств по уголовному делу требуется их процессуальная легализация посредством проведения следственных действий, предусмотренных УПК РФ. Данная процедура осуществляется на основании оперативной информации, предоставляемой органом (должностным лицом), уполномоченным на проведение оперативно-розыскных мероприятий в соответствии с Федеральным законом № 144-ФЗ «Об оперативно-розыскной деятельности» (п. 1 ст. 13). При этом представление доказательств, сформированных в рамках ОРД, обладает особой правовой природой, обусловленной конспиративным характером, спецификой субъектного состава и двойственной функцией оперативно-розыскной деятельности, сочетающей профилактические и уголовно-процессуальные задачи.

Важно отметить, что, в отличие от УПК РФ, закрепляющего требования к допустимости доказательств (ст. 75, 89), закон об ОРД не содержит легальной дефиниции доказательства, что порождает дискуссии в доктрине уголовного процесса относительно правового статуса результатов ОРД. Указанный правовой пробел восполняется судебной практикой, исходящей из невозможности непосредственного использования результатов ОРД в доказывании без их процессуальной трансформации (Постановление Пленума ВС РФ № 8 от 31.10.1995 г.).

Легальное толкование дефиниции «результаты оперативно-розыскной деятельности» закреплено в п. 36.1 ст. 5 УПК РФ, где они определяются как сведения, полученные в соответствии с Федеральным законом от 12.08.1995 г. № 144-ФЗ «Об оперативно-розыскной деятельности», о признаках подготавливаемого, совершаемого или совершенного преступления, а также о лицах, уклоняющихся от органов дознания, следствия или суда. Примечательно, что сам закон об ОРД не содержит аналогичной правовой дефиниции, что порождает коллизии в доктрине уголовного процесса.

Анализ научной литературы позволил выделить две концептуальные модели результатов ОРД:

1. Информационная модель, где результаты ОРД интерпретируются как оперативно значимые данные, фиксирующие факт совершения общественно опасного деяния, виновность субъекта и иные обстоятельства, входящие в предмет доказывания по конкретному уголовному делу. Согласно данной модели, такие сведения подлежат документальной фиксации в форме рапортов, справок, фото- и видеоматериалов, а также предметов, изъятых гласными и негласными методами в ходе оперативно-розыскных мероприятий.
2. Доказательственная модель, акцентирующая необходимость прямого включения результатов ОРД в систему доказательств через их закрепление в УПК РФ в качестве самостоятельного источника. Сторонники данной позиции указывают на необходимость преодоления правового дуализма между оперативной и процессуальной деятельностью [11, с. 5].

В некоторых научных исследованиях акцент делается на том, что подобная информация получается «в сфере и инфраструктуре преступности» [6, с. 58]. Полагаем, что такой подход является не вполне оправданным, поскольку оперативно-розыскная информация может иметь различное значение: ориентирующее, вспомогательное либо доказательственное. Именно в последнем случае после надлежащего оформления в соответствии с требованиями уголовно-процессуальной формы она проверяется и оценивается в совокупности с иными доказательствами, имеющимися в уголовном деле. Принципиально иной подход прослеживается в доказательственной модели конструирования дефиниции «результаты ОРД». В данном случае акцент ставится на необходимость прямого закрепления таковых в УПК РФ в качестве самостоятельного источника доказательств.

Правовой основой для использования результатов оперативно-розыскной деятельности в доказывании служит ст. 2 Федерального закона № 144-ФЗ «Об оперативно-розыскной деятельности» [1], закрепляющая в качестве ключевой задачи ОРД предупреждение, пресечение и раскрытие преступлений, а также установление лиц, их совершивших. Данная норма позволяет рассматривать ОРД как форму противодействия преступности, что, по мнению отдельных исследователей, создает предпосылки для признания ее результатов доказательствами , обладающими свойством относимости [5, с. 42].

Однако попытки прямого включения результатов ОРД в систему уголовно-процессуальных доказательств встречают правовые препятствия. Так, А. А. Бессонов предлагает дополнить ч. 2 ст. 74 УПК РФ положением о признании материалов ОРД в качестве допустимых доказательств при условии их соответствия критериям относимости и достоверности [7, с. 120]. Данная позиция, однако, не получила законодательного закрепления и подвергается критике в научной доктрине. Основные аргументы противников сводятся к конспиративному характеру ОРД, предполагающему использование негласных методов (наблюдение, внедрение), что осложняет проверку законности получения данных в рамках уголовного процесса и приводит к отсутствию процессуальных гарантий всесторонней оценки доказательственной ценности таких сведений в судебном разбирательстве, противореча принципу состязательности.

Обращаясь к судебной практике высшей инстанции, Конституционный суд Российской Федерации в итоговых процессуальных решениях указывает на то, что «производные» результаты оперативно-розыскной деятельности не являются доказательствами до тех пор, пока они не закреплены в предусмотренном УПК РФ порядке [8].

Следовательно, при определении сущности результатов оперативно-розыскной деятельности необходимо исходить из того, что само понятие «результаты ОРД» не может быть тождественно категории «доказательства», закрепленной в ст. 74 УПК РФ, поскольку последняя предполагает не только информативную составляющую, но и соблюдение требований к процессуальной форме получения сведений. Учитывая, что результаты ОРД формируются в рамках деятельности, основанной на специфических методах сбора оперативной информации, определяемой положением ст. 6 Федерального закона № 144-ФЗ «Об оперативно-розыскной деятельности», ключевым условием их признания в качестве допустимых доказательств выступает возможность установить их законность (соответствие ОРМ требованиям ст. 5 ФЗ № 144-ФЗ), достоверность сведений (оценка в соответствии со ст. 88 УПК РФ).

Аналогичное мнение высказывает профессор С. А. Шейфер, говоря о том, что не видит практического смысла «механически переносить» нормы и институты, присущие уголовно-процессуальному доказыванию, в сферу реализации Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности» [10, с. 61].

Таким образом, можно сделать вывод о том, что результаты, полученные в ходе проведения оперативно-розыскных мероприятий, но не прошедшие процесс их «легализации» посредством проведения следственных действий уполномоченным на то УПК РФ субъектом, не могут выступать в качестве самостоятельного доказательства в рамках конкретного уголовного дела.

Литература:

1. Федеральный закон от 12 августа 1995 г. № 144-ФЗ «Об оперативно-розыскной деятельности» (с изменениями и дополнениями).
2. Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации от 18.12.2001 гг. № 174-ФЗ (ред. от 21.04.2025 г.).
3. Определение Конституционного Суда РФ от 04.02.1999 г. № 18-О. — URL: https://base.garant.ru/12116636/ (дата обращения: 16.05.2025).
4. Гущин, А. Н. Оперативно-розыскная деятельность: совершенствование форм вхождения ее результатов в уголовный процесс: учеб.-практ. пособие / А. Н. Гущин, Н. А. Громов, Н. П. Царева. — М. : Шумилова, 2003. — 115 с.
5. Оперативно-розыскная деятельность: учебник. 2-е изд., доп. и перераб. / Под ред. К. К. Горяинова, В. С. Овчинского, Г. К. Синилова, А. Ю. Шумилова. — М.: ИНФРА-М, 2004. — 848 с.
6. Кузнецова, Н. И. Понятие результатов оперативно-розыскной деятельности и требования, предъявляемые к ним / Н. И. Шумилова // Вестник Российской правовой академии. — 2014. — № 4. — С. 57–61.
7. Бессонов, А. А. Использование результатов оперативно-розыскной деятельности в доказывании по уголовным делам / А. А. Бессонов// Уголовное право. — 2016. — № 2. — С. 116–124.
8. Определение Конституционного Суда РФ от 23.06.2015 г. № 1507-О. — URL: https://base.garant.ru/71147248/ (дата обращения: 16.05.2025).
9. Хатуаева, В. В. Доктринальные проблемы использования результатов оперативно-розыскной деятельности в доказывании по уголовным делам / В. В. Хатуаева, В. А. Заряев // Современное право. — 2017. —№ 9. — С. 113–117.
10. Шейфер, С. А. Доказательства и доказывание по уголовным делам. М.: Норма, 2008. — 126 с.
11. Белкин, Р. С. Криминалистика и доказывание (методологические проблемы) / Р. С. Белкин, А. И. Винберг. — М.: Юридическая литература, 1969. — 216 с.